После того, как меня ежедневно преследовала моя семья, чтобы я наконец-то пошел к врачу, я вытащил визитку клиники, в которую Комиссия Фулбрайта рекомендовала нам обращаться в случае болезни, потому что там были хорошие врачи, говорили по-английски и, прежде всего, принимали нашу страховку. На карточке было 3 номера и 2 адреса клиник, поэтому я начал звонить. Никто не брал трубку. Теперь можно было бы подумать, что в клинике должен быть кто-то, кто отвечает на звонки или, по крайней мере, автоответчик, чтобы принимать звонки, если офис закрыт на обед и т. д. Но нет — не в этой клинике. После того, как я несколько раз позвонил по всем трем номерам в прошлую пятницу, я, наконец, дозвонился и спросил на своем лучшем болгарском, есть ли кто-то, кто говорит по-английски, потому что мне нужно было записаться на прием. На другом конце провода, похоже, творилась большая путаница, и никто не мог соединить меня с человеком, который говорил по-английски. Поэтому, поскольку с меня брали колоссальные 0,34 столтиника (цента) за минуту, я повесил трубку.
Хорошо, время для ПЛАНА Б – я позвонила своей дорогой подруге, которая говорит по-болгарски, и спросила, может ли она позвонить по номерам, чтобы попытаться записать меня на прием к врачу в этой клинике. Она попыталась позвонить, но к концу пятницы она не дозвонилась ни по одному из номеров. Поэтому я сдалась и решила возобновить свои попытки в понедельник. Когда моя подруга наконец дозвонилась, ей сказали, что набранный ею номер на самом деле не клиника, а академический центр. Оказывается, из 3 номеров на карточке – только один является клиникой.
